В ПУТЬ.

«Овца бежит,- топочет дробно,

Под робкий перестук сердечка,

Скользит змея,- скрипят песчинки

Шуршащей сухо чешуею,

Оркестром вздрагивают травы

Звеня в прыжке слепящей бронзой

Когда несутся рыжим вихрем

Пропудренные кенгуру,

Свежайший воздух стиснут свистом

В тугих, исполненных полетом

Широких крыльях хищной птицы

Светло взлетевшей над Землею

А белый человек,- то кожей

Сапог, ботинок иль подпруги,

Или колесами фургонов

Скрипит, когда собрался в путь.

И этот скрип,- как гимн зазнайству,

Он слышен и поющей птице,

Овце и кенгуру бегущим,

И нам,- попутчикам его.»

Песни Ночи..Перевод с Лингва Ратта (крысиного).

***

-Эй Билли, а это что еще за столпотворение?

-А черт его знает!

-Не поминай нечистого!

-Да я бы и не поминал, но кроме него,- никто не знает.

-Видать оформили заявку на новую ферму, отселяются.

-Кто?

-Ну эти,- рыжий, краснорожий детина небрежно махнул башкой в сторону каравана,- Фермеры. Видишь, овец гонят.

-Какие фермеры? Ты что не видишь, одни мужики и малец, да и тот черный!

-Ну слуга, стало быть.

-А жена его, хозяйка значит, где?

-Жена? А зачем она тебе? Гляди, Чарли, расскажу Бекки, что ты чужих баб ищешь!

Чарли, явно не большого ума, щуплый мужичонка тупо уставился на рыжего.

-Бекки?

-Обязательно расскажет,- кивнул франтоватый паренек, расправляя концы засаленого шейного платка,- Сегодня же встретится, и расскажет!

-И где это он с ней встретится?

-А у Жирной Марго! Знаешь, у нее за распивочной есть такие комнатки…

Чарли насупился.

-И не грех тебе, Пит, на честную женщину наговаривать? Моя Бекки,- верная жена!

-Да кто же спорит,- верная. Причем, всем!

До простака, наконец доходит, что над ним просто издеваются:

-Да будет вам, нет, правда, кто это?

-Ну тебе же говорят,- семья фермеров переселяется.

-Ну какая же эта семья!- возмущается Чарли. Билл склоняется к его уху, что-то шепчет. Мужичонка сначала хихикает, потом краснеет, потом возмущенно машен ладошками:

-Да полно тебе, врешь, небось?

-Ну ты же сам видишь,- гудит рыжий с деланной обидой,- Одни мужики!

Процессия и впрямь выглядела страновато. По улочкам Аделаиды, пылил целый небольшой караван,- 7 грузовых фуронов, каждый запряженный четверкой флегматичных волов, пятеро всадников, и еще шесть лошадей, должно быть подменных, да впридачу, целое стадо овец впридачу. Все это напоминало картинку из освоения Дикого Запада, но дело-то происходило 1844 году и не в Америке, а на юге Австралии, где такие картинки, до золотой лихорадки охватившей Зеленый Континент через семь лет, были в диковинку.

-Это Чарли Стерт,- объяснил зевакам подошедший господин в шляпе баптисткого проповедника.

-О, еще один Чарли,- хохотнул Билл,- И куда это он собрался?

-На север.

-Куда? Но там же пусто!

-Это экспедиция Королевского Географического Общества,- назидально изрек проповедник.

Здоровяк прикусил язык,- ее величество Королеву привыкли уважать даже те, кто по приговору ее «грачей» в судейских париках вынужден был искать счастья за морем.

Виновник всего этого переполоха, тем временем, весело поглядывал по сторонам покачиваясь в седле каурой лошаденки . Ему определенно нравилось, что он,- в центре внимания.

-Слушай, Джо, не могу понять,- вдруг обернулся он к попутчику,- Тебя-то что заставило отправиться со мной? Ну понимаю Филл,- после его попыток развести овец на Острове Кенгуру, он остался гол как сокол,- про долгах,- не при деньгах. От такой жизни,- не то что в пустыню,- к черту на рога, в Африку сбежишь, если на корабль пустят, но тебя то что заставило?

-А ты, что не рад?

-Да рад я, рад, а все таки. У тебя же жена, детишки, хозяйство какое-никакое!

-То-то и оно: «хозяйство»… Понимаешь, Чарли, в начале все хорошо было. Думал все, хватит, поблуждал по свету, пора остепениться. Женился, овечек развел, детишки пошли.

-Вот и я о том же! Разве это плохо?

-Почему плохо, хорошо. Но не для меня!

-А для кого?

-Не знаю. Для нормального человека,- чего уж лучше.

-А ты, стало быть, ненормальный?

-Выходит что так! Понимаешь, Чарли, с какого-то момента стал я замечать, что закисаю, ну прямо как тряпка, которую замочили, а вынуть да отжать забыли. Тосковать начал.

-Как это?

-А вот так. Стало мне казаться, что не овцы,- мои, а я,- их. Следи за ними, заботся, словно не я хозяин,- а они, а я,- у них, чертей косматых, в услужении.

-Так у вас же на ферме работники есть!

-А это еще хуже. Мало что за баранами следи, еще и за ними приглядывай. Чтоб от работы не отлынивали, дурака не валяли, вовремя накормлены были, не напились. Чувствую,- все,- больше не выдержу, а тут, на счастье, ты подвернулся, со своей экспедицией!

-На счастье? Это, скорее мне повезло!

Чернокожий мальчишка, которого белые звали Джимом, а соплеменники Пересмешником покачивался в полудреме на облучке фургона, и тоже думал, что ему повезло. Белые ему, похоже, попались хорошие,- не дерутся, кормят от пуза. А то, что им, господам, вздумалось куда-то отправиться,- это даже хорошо, с ними и Пересмешник сумеет новые места посмотреть.

В большом ящике морских галет ехали крысы. Они и вовсе не задумывались, повезло им или не очень,- ехали себе, и все. Точнее, это фургон ехал, а ящик в нем, ну а крысы,- вместе с ящиком,- не бросать же такую кучу еды, только потому, что двуногим вздумалось куда-то ее перевезти!

***

«Под скрип неумолчный огромных колес что месят то пыль то грязь,

в ленивом фургоне отправились в путь крысы до Куперс-Крик.

Рогатые звери уныло шли, влачили свое ярмо,  

они и не ведали, что везли смелых зверьков в Куперс-Крик.

Куда-то людей уводила тропа, их лошади и волы,

а крыс ожидал нелегкий путь, дорога до Куперс-Крик.

Не ведали крысы своих путей, а знают ли люди их?

Но, может быть, ждали хвостатых зверей тропиночки Куперс Крик?

И эти крысята, что не рождены, но будут пищать в гнезде,

уже ожидали, незримы, как песнь, родителей в Куперс-Крик?

И норы, которые только во сне роют лапочки крыс,

Что дремлют, свернувшись, в фургоне большом, ждали их в Куперс-Крик?»

Песни о Куперс-Крик. Перевод с Лингва Ратта (крысиного).