Пустыня.

Может быть, пустыня была и сказочной, но вот Солнце в ней было самым настоящим. Оно заливало весь мир,- и плотную, спекшуюся за тысячелетия глину под ногами, и раскаленые докрасна крутые, морщинистые холмы, и чахлые, пахожие на клубки спутанной проволоки кустики солянки. Гербиль-Джан выскользнула из кармана, спрыгнула на землю.

-Вот она, пустыня! Немного не такая, как та, в которой я родилась, но все равно, правда здесь здорово!

-Здорово… Но очень уж жарко!

-Ничего! Пошли к холмам!

-Ты думаешь там прохладней?

-Нет, но там рыть легче.

У подножия отвесной кручи, с виду, скорее напоминающей скалу, чем холм, песчанка обнюхала красную глину и решила:

-Рыть будем здесь! Конечно, можно было бы поискать местечко с более легким грунтом, но некогда.

-А по-моему, нам рыть тоже некогда! Мы должны искать, кому здесь нужна наша помощь!

-Днем? Ты что, с ума сошел? Да за три часа на таком солнцепеке ты просто высохнешь как дохлый саранчук! Подождем до ночи!

-А что, если мы будем просто сидеть на этой жаре,- не высохнем?

-Высохнем. Поэтому я и говорю,- нору рыть надо!- и песчанка быстро-быстро начала разгребать сухую глину передними лапами, временами помогая себе мощными резцами. Как только накопилась небольшая кучка земли, Гербиль-Джан тут-же отбросила ее сильными задними лапами, и скоро скрылась под землей. Еще через минуту из норки выглянула ее хитрая мордочка:

-Не стой как верблюд в раздумьях, давай, становись крысенком, помогай выбрасывыть землю!

Ратик превратился в зверька и чуть не запищал от боли,- раскаленая глина больно обожгла голые лапки. Так вот, оказываеться, зачем песчанкам шерсть на стопах!

-Не стой на одном месте!- посоветовала Гербиль-Джан,- Подпрыгивай, переступай с лапки на лапку, а главное,- брюшко держи повыше, подальше от земли! А еще лучше,- ныряй в нору!

И в самом деле,- даже на небольшой глубине глина была уже не такой горячей.

-В пустыне всегда так,- объяснила песчанка,- Верхний слой раскаляется, даже спекается от жара, и не пропускает тепло в глубину. Если вырыть нору на пятьдесят хвостов, совсем прохладно будет!

-На пятьдесят хвостов?

-А что ты удивляешься? В старых песчаночьих городах попадаются ходы даже на глубине в сто хвостов! Но мы, конечно, так глубоко рыть не будем,- нора то временная, на один день. Ну вот, думаю хватит.

Здесь на глубине и впрямь было прохладней. Ратик развалился, вольготно, насколько позволяла тесная нора раскинув лапки, и подумал, что на на такой глубине под землей вряд-ли какие крысы бывали, разве что те, которые живут в шахтах или в метро. Но метро,- все-таки не нора, а здесь, за какие-то полчаса крохотный зверек, при помощи лап и резцов, вырыл тоннель, ну никак не меньше трех метров в глубину, а то и больше!

-Ты зря так развалился!- заметила Гербиль-Джан,- Свернулся бы лучше в клубочек!

-Зачем? Тут ведь не холодно!

-Не холодно, но сухо!- обьяснила опытная жительница пустыни,- Когда ты свернулся, дышишь себе в шерсть на животе, тогда меньше воды теряется на выдохе, а влагу,- ее беречь надо!

-Зачем? У меня полный термос, а надо будет,- я еще воображу!

-Термос! –фыркнула песчанка,- А как ты его достанешь, не становясь человеком? И кроме того, от сухости,- все во рту, в носу и даже в горле может потрескаться еще до того, как ты сумеешь напиться!

-Понятно,- сказал крысенок и послушно свернулся клубочком.

-Ну вот и хорошо. А теперь постарайся уснуть,- ночью в пустыне не выспишся,- идти надо.

Но Ратмиру не спалось. Он лежал и думал, что вот пустыня,- наверное самое страшное место на свете, а грызуны живут и тут. Ну пусть не крысы,- песчанки,- но все равно! И не просто живут, а любят эти неприветливые, даже жестокие места. Интересно, а крысы могли бы выжить в пустыне? Ратмир подумал, и решил, что если бы в этих местах осели люди, то появились бы и крысы. Обязательно! Ведь там где есть человек всегда есть пища и вода,- а в таком случае крысам никакая жара не страшна,- в крайнем случае можно немного смочить шерстку водой, или… Ну сами понимаете чем…

Короче, с людьми крысы бы выжили. Странно получается,- с одной стороны,- человек,- главный враг серой крысы, ну во всяком случае в городе, а с другой,- без него крысы вряд-ли бы заселили весь мир. Ведь даже Серый и другие крысы с острова, наверное тоже, в конце концов, происходят из городских или сельских крыс. Вот Острозуб из Первобытного Леса племени Лисиц,- тот, точно, дикий, и то, сам же рассказывал, что зимой не раз забирался в человеческие кладовые. Что-же это получаеться, обычная крыса хоть и не дружит с человеком, а почти домашний зверь? Ну во всяком случае, нередко даже живет в доме. Значит, если бы люди ее не обижали, она могла бы стать и полностью ручной, как кошка. Нет, даже больше чем кошка,- вот Миха, Риска, другие домашние крысы,- они нередко любят своих хозяев даже сильнее чем коты, те, что ни говори, редко когда становятся настоящими друзьями людей, чаще просто позволяют хозяевам жить с ними в одном доме.

Вдруг песчанка завозилась, ткнула Ратмира в бок рыльцем:

-Эй, хозяин, проснись, вечер уже!

-Я,- не сплю! А как ты узнала, что уже вечер?

-А ты послушай!

Ратмир прислушался. Сквозь толщу глины доносился шорох ветра, где-то вдалеке пробежал небольной, размером с собачку-фокстерьера зверь. Обычные звуки, ничего особенно тревожного или странного.

-Слышишь, камни потрескивают?

И на самом деле, чуткие ушки крысенка уловили едва слышный треск, словно ломались где-то в невидимом костре крохотные веточки.

-Так всегда по вечерам бывает, когда жар спадет. И кроме того,- влажность чуть-чуть повыше стала… И вообще, чувствую я просто, вот и все! Пора выходить!

Ратик с Гербиль-Джан выскочили из норки прямо в закат. Солнце уже скрылось за холмами, и на неправдоподобно близком небе, угасал щедрый багрянец. Нет, это была не привычная Ратику неторопливая, сладковато-печальная вечерняя заря,- краски стремительно исчезали, точно кто-то невидимый вытирал их с небосвода, как пролитый вишневый сок со стола. Вокруг торопливо темнело и холодало.

- Ну вот, теперь можно и в дорогу. Куда идем-то?

Ратмир задумался. И на самом деле,- куда? Если Учитель прав, то где-то здесь кому-то нужна его помощь, но вокруг,-то ни души! Пустыня изо всех сил старалась оправдать свое название и была пустой как… Наверное как пустыня.

-Осмотреться надо. И обнюхаться.

Ратмир оборотился Волком и большими прыжками взлетел по крутому откосу на вершину холма, замер, жадно ловя ноздрями ветер. Потом стал крысенком, и вновь принюхался. Так, где-то далеко на западе есть вода и какие-то сочные растения. На юге и севере,- только сухая глина. Что на востоке,- сказать трудно,- против ветра не учуешь. Вот совсем стемнело, на небе появились звезды. Ратмир вернулся в человеческий облик, вгляделся вдаль,- на востоке, не очень-то и далеко, подрагивал огонек костра. Где огонь, там и люди, а помощь Ратмира, скорее всего, нужна именно человеку. Хотя, здесь, на Алмазной Тропе, все не так просто,- спасения может требовать и какой-нибудь зверь, или даже дух. С духами, кстати, нужно быть поосторожнее, иногда в благодарность за доброе дело, они могут устроить какую нибудь пакость. Ратик вспомнил стариную сказку, про Джина, заключеного в бутылку. Первые сто лет, после заточения он решил, что сделает того, кто его освободит, самым богатым человеком на Земле, во вторые,- решил не скупиться и, мысленно, пообещал ему власть над всеми народами, а когда миновал третий век,-  додумался до того, что немедленно убьет спасителя, но предложит ему выбрать «способ» смерти. Но не торопитесь упрекать Джина в неблагодарности,- он просто думал по-своему, решал с точки зрения бессмертного духа. Вначале, он вспомнил, что большинство людей стремятся к богатству,- вот и посулил сокровища. Потом, после долгих раздумий, сообразил, что золото само по себе,- вещь ненадежная,- ведь какой-нибудь царь или шах всегда могут его отобрать, а незадачливого владельца заточить в подземелье, или даже казнить. Тогда Джин и решил даровать своему освободителю власть,- как залог богатства и безопасности, но потом вспомнил, что люди, даже самые большие начальники, все равно смертны. Значит, рано или поздно и этот дар будет человеком потерян, и тогда дух решил подарить человеку смерть, чтобы разом избавить его от всех проблем, а возможность выбора способа гибели, делала этот дар, с точки зрения бессмертного вообще бесценным. Увы, вытащивший из моря бутыль с «щедрым» заключенным, рыбак, не одобрил его добрые намерения… Ну да ладно, ясно одно,- нужно идти к костру. Причем лучше, на всякий случай, незаметно.

Ратмир, Волком, в три прижка спустился с холма, обернулся крысенком.

-На востоке,- костер. Думаю туда-то нам и нужно!

-Нужно, так пошли. Только, Хозяин, я уж тебя прошу, не превращайся ты по десять раз на прыжок,- то в крысу- то в Волка. Я, конечно понимаю, что ты,- всегда ты, но как-то страшновато… Нет, крысу я не боюсь, а вот Волка… Знаешь, эти звери ведь песчанок едят.

-Ладно, пока буду крыской, а если прийдется превращаться, постараюсь предупредить!

-И на том спасибо!

Ночью, да еще крыенком, путешествовать по ночной пустыне было не сложно, и даже приятно. Правда, смотреть нужно было в оба, слушать и принюхиваться,- тоже! Пустыня только кажеться безжизненной, а на самом деле, в ней, особенно ночью, рыщут страшные хищники,- большие, похожие на крокодилов Серые Вараны, гибкие Гюрзы, быстрые Эфы, ужасные Кобры. А если вам этого мало можно вспомнить еще Хорьков, Сов, Лис… Короче говоря, врагов, норовящих перекусить маленьким крысенком и здесь хватает, но зато бежать по сухой, спрессованной глине очень удобно.

-Стой! Пусть проползут!

-Кто?- удивился Ратмир.

-Ну эти… Ногастые…

Прямо перед Ратмиром, по сухому руслу ручья полз большой,- почти с мизинец скорпион, а ему навстречу, бежал огромный, не меньше сливы-венгерки паук.

-Скорпионы,- вобще ядовитые,- объяснила песчанка,- А Фаланга, ее еще Сольпугой завут, тоже укусить может. Не умрешь, но болеть долго будет.

Два членистоногих чудища направлялись навстречу друг-другу. Столкнулись и замерли,- как ни широка пустыня,- никто не хотел сворачивать, уступать дорогу.

-Сейчас драться будут! Они, жуть до чего друг-друга не любят. Как встретятся,- боя не миновать.

Сольпуга грозно расправила осртые хелицеры. Ратика даже передернуло,- ишь, крючья, какие, выглядят, пожалуй даже страшнее крысиных резцов, но скорпион тоже был настроен по боевому. Он широко раскрыл тяжелые клешни и ринулся в атаку. На серой глине, между обожженным до болизны булыжником и кустиком солероса закипело нешуточное сражение. Сольпуга пыталась ухватить противника за основание хвостового стебля, чтобы откусить смертоносное жало, а тот, крепко сжав передние лапы врага в клешнях, уворачивался, одновременно старась нанести удар в толстое брюхо фаланги.

-Ладно, хватит любоваться!-песчанка ткнула приятеля носом в бок,- Ты ведь вроде торопился куда-то! Они тут долго драться могут!

-Ладно, бежим,- и два зверька миновав сцепившившихся непримиримых врагов метнулись дальше.