Через
дорогу от
серого дома в
котором жил Ратмир
был большой и
грязный рынок. Обычно
там
продавали
фрукты, овощи
и потрошенных
кур, но по
выходным, в
дальнем углу
два больших
каменных
прилавка
занимали
торговцы
рыбками,
птичками и
другими домашними
животными.
Ратмир очень
любил ходить
между этими
прилавками.
Правда рыбки были
очень
неразговорчивыми,
а птички, даже
если они
говорили
по-человечески,
как правило
не понимали
сами, что они
говорят, а когда
чирикали
по-птичьи, то
их не понимал
Ратмир, но
вот с
хомячками,
уже можно
было и поговорить.
Впрочем, они
как правило
были очень недружелюбными,
и больше
всего
волновались,
что будет с
их припасами,
если
кто-нибудь из
прохожих
вдруг их
купит.
-С одной стороны,-
рассуждал
один рыжий
Хомячок,- мне уже
порядком
надоело
сидеть в
фанерном ящике,
а у нового
хозяина, что
ни говори,
всегда есть
надежда на
что-то
лучшее, но с
другой стороны,
здесь у меня
в углу
припрятано
кое-какое
хозяйство, а
там, все
начинать с
нуля…
-Но ведь
ты в ящике не
один, и твои
припасы может
кто-нибудь
забрать и
съесть, -
утешал его
Ратмир,- а у
нового
хозяина ты
бысто сможешь
обзавестись
новым добром…
-Да, все
это так,
говорил
Хомячок, но
все-же… Пусть
лучше новый
хозяин купит
всех других
хомячков…
Тогда и их
припасы мне
останутся.
Морские
свинки были
более
дружелюбными,
но они могли
часами
обсуждать
вкусовые достоинства
различных
видов овощей,
трав и сена, и
в конце
концов
приходили к
выводу, что у
всех видов
пищи есть
один,
серьезный недостаток,-
если ее
съесть,- то ее
не становится.
Однажды,
на углу
«птичьего
прилавка»
Ратмир увидел
какого-то
мужчину с
помятой
испитой
рожей. Он
держал
большую
банку (такие
многие
взрослые
называли
бутылями, и
закатывали в
них на зиму
огурцы), в
которой
сидела
беленькая
крыска. Она
вся сжалась в
комочек и
тихонько
плакала.
-Почему
ты плачешь,-
спросил
Ратмир
по-крысиному.
Малышка
вздрогнула.
Еще бы,- этот
совершенно
незнакомых
мальчишка
говорил на
чистом крысином
языке!
-Не бойся,
на понюхай
мою руку…
-Странно,
от тебя
пахнет не
только
человеком, но
и крысой…
-А это
потому, что я
тоже крыса.
Немного…
Тут в
разговор
вмешался
мужик с
помятой физиономией.
-Слышь,
малец, купи
крысу. За
рубль отдам,
мне на
опохмел не
хватает…
Купи, говорю,
классный
зверь,- девчонок
пугать.
У Ратмира
как раз был
рубль. Белый
такой, серебристый,
металлический.
Его три дня
назад здесь
же на базаре
один
покупатель
уронил в
решетку
«ливневки».
Конечно,
человеку его
бы оттуда в
жизни не
достать, а
крысе… У
Ратмира
раньше
никогда не было
столько
денег, и он
все не мог
решится на
что его
потратить (а
в те времена
этого капитала
хватило бы на
два похода в
кино или 5
порций
мороженного
в вафельном
стаканчике)…Ну
здесь, рядом
с банкой с
плачущим
крысенком…
Какое уж там
мороженное!
Мальчишка
вытряхнул
монету на
прилавок
-Вот, бери,
а крысенок
теперь мой…
-Твой,
твой…-
осклабился
алкаш,-
хочешь,- жарь
его, нет так
сырьем ешь.
Крыска
нырнула в
карман…
-Дурак ты,
дядя, - и
быстро
развернувшись
малец
кинулся
прочь с
рынка.
Уже дома
Ратмир накрошил
малышке
хлеба, налил
в плошку
немного воды.
-Значит
так, из дома,
пока, ни
ногой, жить
будешь тут, в
комнате, у
меня под
диваном.
Пока… А потом,-
видно будет…
Как тебя
звать-то…
-Из
вивария я …
Там у каждого
только номер,
по номеру
клетки…
-Ну ладно,
по номерам у
нас не
называют.
Будешь Риска,
уж больно ты
махонькая.
Риска
молчала,
уплетая
хлебную
корку.
-Ладно,ешь
пока, и спать.
Завтра
поговорим…