РЕШЕТКИ.
Слева,-
решетки,
справа,-
решетки. В
три этажа, на
тяжелых
стеллажах. За
решетками,-
крысы. Белая
шерсть,
красные
глазищи,
розовые хвосты.
Слева,- решетки,
справа,-
решетки,
посередине ,- коридор.
А в коридоре,-
Капитан.
Бывший капитан.
Бывший…
Это
уже было,-
длинный
коридор,
решетки, глаза…
Черные,
карие, серые,
голубые.
Человеческие
глаза за
решетками.
Глаза врагов
народа,
иностранных
агентов,
вредителей… И
коридор,- как
мост над
пропастью
ада. И он в
этом
коридоре,
подобный
карающему
божеству,
Ангелу Суда
или Бездны. И
власть,
пьянящее
чувство
власти и
сопричастности.
Не важно к
чему.
Сопричастности.
Справа,-
решетки,
слева,-
решетки. И
посередине,-
коридор. А
над всем
этим,- серое
небо, и дождь
пополам со
снегом. И
глаза, в
которых
отражаются
серые тучи,
мокрый снег,
тоска и
безисходность.
Ничего, пусть
постоят, и не
важно что
стынет
лагерная
баланда, что
плевки
снежинок не
тают на
плечах
мокрых телогреек.
Подождут. Так
хочет он,-
Божество
Решеток, царь
этого круга
земного ада…
Решетки,
решетки… Одна
из крыс
вилизывает товарке
холку. Рябой
от
старческих
пятен кулак
врезается в
стенку
клетки:
-
У,
стервы,
разнежились,-
зверьки
испуганно метнулись
вглубь. То-то.
Порядок. Во
всем должен
быть порядок.
При Хозяине
был порядок.
Во всем…
Капитан
вытащил из
кармана
небольшую
колбу.
Хлебнул.
Крякнул,
занюхал
засаленным
рукавом.
И
вновь
тяжелые шаги
по корридору
между клетками,
и мечутся
испуганные
зверьки за решетками…
И
отражаются в
стылых капитанских
гляделках
решетки. А за
ними,- глаза,
глаза.
Серые,
черные,
голубые,
карие…