ГОТИЧЕСКАЯ

 

В сером сумраке подвала стылый ветер завывает, в хладном мраке подземелья гордо носится крысенок, бурой искорке подобный. То спускаясь к мрачной бездне, то взмывая к мокрым сводам, он пищит, и слышат радость в писке крысы  амфилады, замка, что навис над кручей.

В час, когда задремлет стража, и петух устало дремлет только писк отважной крысы защищает здесь границу между холодом могильным и цветением рожденья. От мертвящих детских страхов и таящегося мора, дерзновенно защищает он хозяев и детишек.

И, когда в глухую полночь, из укрытий потенных выползают привиденья, в белых саванах прогнивших, с мрачным срежетом зубовным, ржавыми звеня цепями, бурый крысик, ангел жизни, их обратно загоняет, прочь, от радостей живущих, в мрачный мир и холод Лимба.

Латы рыцарей пустые пробирает дрожь от страха, и по хладному булату всех мечей струится робость, точно липкость паутины или изморози холод, но отважному крысенку не знаком позорный трепет, он пищит, он вестник жизни в мрачном ужасе подвала.

Он не жаждет восхвалений или песен менестрелей, писк его,- как песнь победы, вечный гимн цветенью жизни!